Сергей Кара-Мурза ...Вывод о «неэффективности» нашего хозяйства овладел умами интеллигенции. Почти никто в нем не усомнил­ся, не потребовал мало-мальски серьезной проверки. А ведь основания для сомнений были налицо. Вот самые грубые, бросающиеся в глаза методологические подтасовки, на которых стоит этот вывод: 1. В качестве стандарта сравнения для экономики СССР были взя­ты развитые капиталистические страны («первый мир») - очень небольшая группа, в которой проживает лишь 13% человечества. Этот выбор абсолютно ничем не обоснован ни исторически, ни логически. Самые элементарные критерии подобия, необходимые для такого сравнения (например, почвенно-климатические), не соблюдаются. 2. Страны первого мира, взятые за образец, получили для своего развития огромный стартовый капитал за счет ограбления колоний. На эти деньги было создано «работающее» до сих пор на­циональное богатство (дороги, мосты, здания, финансовый капитал и т.д.). СССР не имел таких источников, Россия не эксплуатировала, а, наоборот, инвестировала национальные окраи­ны. Отста­вание в накопленном национальном богатстве колоссаль­но, и форсированное преодоление этого разрыва отвлекало от «эффективного наполнения прилавков» очень большие ресурсы. 3. Экономическое и технологическое раз­витие протекает исключительно нелинейно. Сравнивать системы, находящиеся на разных стадиях своего жизненного цикла, неправомерно. В частности, СССР в 70-80-е годы вошел примерно в ту фазу индустриального развития, которую Запад прошел в 30-е годы с тяжелейшим структурным кризисом. Необходимость структурной перестройки производства в СССР переживалась болезненно, но несравненно более мягко, нежели на Западе в период «Великой депрессии». Напротив, в 50-60-е годы никому и в голову не приходило говорить о неэффективности плановой экономики. В те годы виднейшие американские экономисты писали, что рыночная экономика, конечно, менее эффективна, чем плановая, но это - та плата, которую Запад должен платить за свободу. 4. Капиталистическая экономика существует в форме единой, неразрывно связанной системы «первый мир - третий мир». Т.н. развитые страны представляют собой лишь витрину, небольшую видимую часть айсберга этой системы. Эта часть потребляет около 80% ресурсов и производит около 80% вредных отходов. Массивная часть («третий мир») поставляет минеральные, энергетические и человеческие ресурсы и принимает отходы. Создав экономические и политические рычаги (внешний долг, подготовка элиты, коррупция администрации, военная сила), первый мир за последние десятилетия построил эффективную систему сброса в третий мир не только отходов и вредных производств, но и собственной нестабильности и кризисов. «Третий мир» выдает на гора все больше сырья,  сельскохозяйственных ­продуктов, а теперь и удобрений, химикатов, машин - а нища­ет. Соотношение доходов 20% самой богатой части населения Земли к 20% самой бед­ной бы­ло 30:1 в 1960 г., 45:1 в 1980 и 59:1 в 1989. В начале 90-х годов это соотношение достигло 150:1. Латинская Америка при весьма высоком уровне развития и образования была погружена за 80-е годы в тяжелейший кризис при постоянном росте производства и извлечения природных ресурсов. Некоторым странам позволяют выйти из кризиса исходя из сугубо по­литических соображений (Чили - ради борьбы с социалистически­ми идеями, Мексике - как соседу США, «буферной социальной зо­не»). Стыдно напоминать прописные истины, которые можно найти в любом международном справочнике, но приходится - их чудесным образом забыли. США, обладая богатейшими минеральными ресурсами, импортировали в послевоенное время  91% хромовой руды, 96 кобальта, 98 марганца, 72 никеля и 87% олова. Импортировали потому, что это было во много раз дешевле, чем добывать у себя дома. Если хоть на минуту представить себе, что Запад внезапно оказался отрезанным от потока ресурсов из третьего мира, его экономика испытала бы коллапс, после которого, скорее всего, там ввели бы жесткую систему планирования. Малейшие попытки хоть небольшой части третьего мира контро­лировать поток ресурсов вызывают панику на биржах и мобилизацию всех средств давления. Война в Ираке 1990 г., лишенная всякого идеоло­ги­ческого прикрытия, это показала с полной очевидностью. За один день операции «Буря в пустыне» Запад тратил до полутора миллиардов долларов. Почему такая расточительность? Потому, что 1 доллар, вложенный в Ближний Восток, давал 7 долл. прибыли. Теперь США провели новую войну в Ираке и свергают политические режимы в разных странах практически без всякого идеологического обоснования – это диктуют «жизненные интересы» США. CCCР доступа к дешевым ресурсам третьего мира был лишен – о каком же сравнении «экономической» эффективности хозяйства СССР и Запада может идти речь в столь неравных условиях? Как наглядный довод приводились «полные прилавки» в западном обществе потребления. Но тезис об отставании советской экономики по критерию «полные прилавки» (и даже по критерию «уровень потребления») очевидно несостоятелен, если его прилагать ко всей системе «первый мир - третий мир», а не к ее витрине. В среднем уровень потребления всех людей, непосредственно включенных в техноло­ги­ческую цепочку производства капиталистических стран (боли­вийских индейцев, добывающих олово, или собирающих компью­теры филиппинских девочек), был гораздо ниже, чем в среднем уровень потребления в СССР. 5. Вплоть до перестройки Россия (СССР) жила, по выражению Менделеева, «бытом военного времени» - лучшие ресурсы направля­ла на военные нужды. Как бы мы ни оценивали сегодня эту полити­ку, она не была абсурдной и имела под собой исторические основания. Ее надо принять как данность, отвлекающую на внеэкономические нужды большие ресурсы. Та часть хозяйства, кото­рая работала на оборону, не подчинялась критериям эконо­ми­ческой эффективности (а по другим, вполне разумным критериям она была весьма эффектив­ной – гарантировала устранение военной угрозы для СССР). При этом надо подчеркнуть нелогичность рассуждений идеологов рыночной реформы. Они сами абсурдно завысили оценку влияния гонки вооружений на хозяйство СССР, утверждая, что «нормальной» экономикой, не подчинен­ной целям обороны, было лишь около 20% народного хозяйства. Запад же, дескать, под­чи­нял внеэкономическим критериям не более 20% хозяйства. Таким образом, демократы говорили, что прямо «на прилавки» работала лишь 1/5 нашей экономики - против 4/5 экономики всего капиталистического мира. Так и сравнивать по эффективности надо было именно эти две системы. И сказать, что плановая система «наполняла прилавки» хуже, чем рыночная - значит просто отказаться от всех норм рацио­нального мышления и от всяких следов интеллектуальной совес­ти. Да и заметим очевидное - обеспечить военный паритет с Западом на современном уровне убогая и неэффективная экономика не смогла бы. Пусть подумает наш интеллигент, что означает создать и наладить крупномас­штаб­ное серийное производство такого, например, товара, как МИГ-29 или ракеты СС-300. Сегодня интеллигенция России «как бы забыла» о холодной войне и считает гонку вооружений в СССР признаком идиотизма советской системы. Но заметьте: ни один военный из демократов не взял на себя смелость заявить, что вооружаться нам не было нужды. Из книги "Потерянный разум" /фото - С.Фридлянд, 1950-е/

Теги других блогов: экономика СССР сравнение